Круглый стол «Использование новых информационных технологий в антиковедческих исследованиях и в преподавании соответствующих им дисциплин»
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ НОВЫХ ИНФОРМАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
В АНТИКОВЕДЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
И ПРЕПОДАВАНИИ СООТВЕТСТВУЮЩИХ ИМ ДИСЦИПЛИН
Круглый стол в рамках Интернет-конференции «Античная цивилизация: политические структуры и правовое регулирование»
В плане теоретических инноваций и методики исторических исследований в последнее десятилетие развития мировой науки об античности, а также в преподавании соответствующих дисциплин, отчетливо проявилась такая черта, как активизация разработки и создания Интернет-порталов и электронных репозиториев различных научных учреждений и групп.
Для учебных целей важно, прежде всего, то, что рост открытых ресурсов антиковедческой тематики дает возможность:
• Преподавателям — оперативно знакомиться с новейшими достижениями этой комплексной дисциплины, в независимости от возможностей доступа к центральным библиотекам или уровня финансового обеспечения. От развития открытых ресурсов в значительной мере зависит качество подготавливаемых лекционных курсов, возможности методического и научного обеспечения занятий, в целом степень соответствия уровня преподавания антиковедческих и смежных дисциплин в том или ином конкретном учебном заведении мировому уровню.
• Студентам — в удобной для них форме знакомиться с современными исследованиями, оригиналами и переводами источников по истории и культуре Древней Греции и Рима, не тратя время и средства на подбор этих материалов и ознакомление с ними в библиотеках и используя удобные и мощные средства цифрового поиска (в том числе, полнотекстового).
Для исследователя особенно важно самоархивирование результатов научных изысканий. Огромное количество интересных публикаций, по причине нехватки средств для их издания, доступны только в малотиражных и потому малодоступных сборниках статей. Тексты докладов конференций нередко вообще не публикуются, либо становятся достоянием студенческо-преподавательского сообщества лишь спустя значительный промежуток времени.
Одной из задач НОЦ антиковедения ЯрГУ является работа над созданием комплекса информационных ресурсов по антиковедению с целью его использования в научно-образовательном процессе. Мы исходим из того, что в такой специфической сфере научных исследований как антиковедение, имеющей сложный междисциплинарный характер, информационные ресурсы могут развиваться только при непосредственном участии самих коллективов исследователей данного круга проблем. Именно здесь и имеет место тесная связь науки и образования.
Создаваемый комплекс формируется за счет объединения возможностей проблемно-ориентированного научного репозитория (на базе открытого ПО DSpace), который позволяет хранить, структурировать и представлять результаты научных исследований, и Интернет-сайта, который призван (в идеале) обеспечивать двунаправленную коммуникацию работающих над его созданием исследователей и сторонних специалистов, а также студентов. Проект направлен, в конечном счете, на улучшение качества научных исследований, повышение уровня их доступности, интенсификацию использования новых научных результатов в образовательном процессе в высших учебных заведениях.
Можно выделить ряд возможных направлений развития этого проекта НОЦ антиковедения ЯрГУ:
• Дальнейший рост количества записей электронного каталога и объемов цифровых материалов.
• Качественное развитие архива: пополнение его визуальными, аудио- и видеоматериалами, освещающими научные мероприятия по антиковедению.
• Увеличение учебно-методической составляющей репозитория.
• Развитие технической базы: систематическое обновление ПО DSpace до текущих версий, работа над улучшением функционала сайта.
• Расширение круга сторонних исследователей, труды которых размещаются в базе данных и снабжаются развернутым справочным аппаратом.
• Дальнейшее развитие каталога тематических ресурсов Интернет, новостного блока сайта, разделов, отражающих проекты и инициативы Центра антиковедения.
• Реализация потенциала сайта как дискуссионной площадки.
Многие направления развития создаваемого комплекса информационных ресурсов на настоящий момент лишь обозначены и нуждаются в дальнейшем развитии и поддержке. И прежде всего, вряд ли любой подобный проект может реализовываться без заинтересованного участия специалистов других научных учреждений.
Приглашая всех желающих к дискуссии по проблемам применения информационных технологий в преподавании антиковедческих дисциплин, а также при проведении антиковедческих исследований, мы заинтересованы в том, чтобы услышать от участников пожелания, предложения и критику в связи с проектом НОЦ антиковедения ЯрГУ по созданию комплекса информационных ресурсов. Важно обсудить схожие проекты, реализуемые другими группами российских антиковедов. И, конечно, будет интересно услышать мнения участников дискуссии относительно перспектив, реальных возможностей и препятствий на пути применения информационных технологий в антиковедении. В каких именно отношениях связанные с ними новые подходы и средства могут быть действительно полезными и эффективными (в методологии и методике исследований, в распространении результатов исследований, в проведении научных дискуссий, в образовательном процессе)? Достаточен ли уровень компетенции исследователей-антиковедов для реализации подобных проектов? За счет чего можно обеспечить финансовую поддержку последних? На что в первую очередь нужно направить усилия? Можно ли использовать здесь зарубежный опыт или опыт реализации подобных проектов в других гуманитарных областях и в науке в целом?
САЙТ СОЗДАН ПРИ ПОДДЕРЖКЕ РОССИЙСКОГО ФОНДА ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ (РФФИ), ПРОЕКТ 10-06-00140-а
К вопросу о применении информационных технологий в антиковедении.
Применение информационных технологий в антиковедении сегодня — вопрос, на мой взгляд, не столько возможного пути развития науки, сколько вопрос её выживания. Поясню сказанное. Российские власти на протяжении ряда лет пытаются культивировать идею о том, что государство должно поддерживать преимущественно прикладные исследования в науке (о чём говорит общая направленность инновационного центра «Сколково») и «практические» специальности (инженеры, техники, pr-менеджеры и т.д.) в образовании. Эта идея — методологическая основа модернизации всех сфер жизни российского общества — представляет особую опасность для фундаментальных наук, а для истории — особенно. Ведь история в её нынешнем состоянии не вписывается в «новый порядок». Подкреплю сказанное примерами из жизни. Ещё пять лет назад на историческом факультете СыктГУ существовала Кафедра истории Древнего мира и Средних веков. При кафедре работал Центр изучения римского права, возглавляемый известным отечественным антиковедом Людмилой Прокопьевной Кучеренко. В настоящее время нет ни кафедры, ни исторического факультета: вместо факультета была организована одна общая кафедра при вновь образованном Институте гуманитарных наук (куда вошли специалисты как по отечественной, так и по всеобщей истории, а также специалисты по археологии, этнологии и историографии). В процессе подготовки данной реформы некоторые представители руководства СыктГУ высказывали мнение о нецелесообразности существования специальности «история» в следующих примерно выражениях: «Что вы, историки, в течение пяти лет вообще изучаете?!» и др. Здесь мы вплотную подошли к проблеме «визуализации» результатов исторических исследований — вот тут-то историку и помогают информационные технологии.
Я полагаю, что в свете установок на модернизацию показать результативность и полезность исторических исследований без применения информационных технологий не представляется возможным. Российский чиновник, маслящий категориями обыденного сознания, способен увидеть результаты научной работы, только если эти результаты будут представлены в удобоусваиваемой форме, например, в виде flash-презентации, веб-приложения (или веб-сайта), программного продукта и т.п. Кроме того, руководствуясь теми же соображениями, антиковеды необходимо должны использовать информационные технологии и для популяризации исторической науки среди населения. Таким образом, информационные технологии выступают предпочтительным каналом связи с внешней средой и предпочтительным способом самопрезентации во внешней среде (тем более, если брать во внимание, в частности, сравнительную дешевизну веб-канала).
Каким образом и для чего необходимо задействовать информационные технологии собственно в научной среде? Информационные технологии в науке об античности, на мой взгляд, призваны решать несколько актуальных задач: 1) Интеграция научного сообщества (проблема национальной школы в антиковедческой науке); 2) Поиск новых методов и подходов в исторических исследованиях (проблема новизны исторического знания); 3) Обновление и расширение методики преподавания (проблема снижения уровня подготовки специалистов-антиковедов). Веб-сайт Научно-образовательного Центра антиковедения ЯрГУ является наиболее ярким действующим примером интеграционного потенциала информационных технологий. Данный веб-сайт позволяет учёным (и студентам!) обмениваться мнениями (проведение круглых столов) и опытом (возможность публикации своих работ). Подобный проект в дальнейшем может развиться в профильную социальную сеть историков-антиковедов, которая будет являться предпосылкой для развития других проектов: антиковеды ТЕХНИЧЕСКИ смогут КОЛЛЕКТИВНО решать проблемы, лежащие в области методологии и методики.
В качестве примера нового метода в антиковедческих исследованиях можно предложить компьютерное моделирование исторических процессов. Этот метод можно использовать, например, с целью выяснения срока продолжительности определённого процесса. Вот история из исследовательской практики. Существует конкретно-историческая проблема определения характера магистратуры цензоров (дискуссия об ординарности и экстраординарности магистратуры цензоров). Существует формальный подход (Я. Мельничук) и сущностный подход (Людмила Прокопьевна Кучеренко). С точки зрения формального подхода, «экстраординарный» срок отправления магистратуры (18 месяцев вместо обычных 12 месяцев) говорит в пользу экстраординарного характера магистратуры. С точки зрения сущностного подхода, срок в 18 месяцев связан со спецификой деятельности цензоров. И.Я. Маяк в своё время высказала гипотезу, что цензоры занимались цензом (основное направление деятельности цензоров) в течение 18 месяцев. Если это удастся доказать, то спор решиться в пользу сущностного подхода. Задача, которая может быть решена с помощью метода компьютерного моделирования исторических процессов, в данном случае звучит так: выяснить, занимал ли процесс проведения цензорской переписи 18 месяцев. Технически метод компьютерного моделирования исторических процессов можно представить следующим образом. Сначала разрабатывается концепция факторов, влияющих на данный исторических процесс. Определяются количественные (в данном случае, временные) показатели факторов исследуемого процесса при нормальных условиях и диапазон отклонений при ненормальных условиях. Факторами, в нашем случае, будут содержание (объём) речи магистрата, содержание (объём) присяги гражданина и т.д. (поскольку опрос был формулярным, объём речей можно определить с достаточной точностью). То есть все то, что влияет на скорость протекания исследуемого процесса. Затем создаём программный алгоритм, который будет отражать сущностные (в данном случае, временные) характеристики исследуемого процесса. В ходе выполнения программного алгоритма будут генерироваться случайные показатели факторов из диапазона возможных отклонений. Алгоритм будет повторяться в цикле столько раз, сколько исследователи сочтут нужным для признания репрезентативности результатов. По окончании выполнения циклов программный алгоритм выдаст среднее (относительно точное) время протекания исследуемого процесса.
Очевидно, что руководить исследованием с использованием метода компьютерного моделирования исторических процессов может только историк «гибридного типа» (цитируется по Э.Д. Фролову), имеющий достаточно глубокие исторические знания и знания прикладного программирования. В области методики информационные технологии можно было бы использовать для создания интерактивных («живых») карт, применение которых могло бы несколько компенсировать невозможность эмпирической проверяемости объекта исторического познания. Эти «живые» карты активизировали бы познавательную деятельность студентов и продемонстрировали бы временные и локальные связи в историческом процессе.
Таким образом, сегодня без использования информационных технологий невозможно эффективно решать актуальные задачи науки об античности. Применение информационных технологий в исторических исследованиях требует совместных усилий многих антиковедов и повышения их квалификации (главным образом, в области прикладного программирования). Поэтому для широкого применения информационных технологий в исторических исследованиях необходимо создать единое коммуникативное пространство и технологическую базу, в качестве таковых можно рассматривать веб-сайт профильной социальной сети историков-антиковедов.
P.S. В данном «введении» в использовании информационных технологий в исторических исследованиях намеренно делался упор на прикладное программирование и многое осталось недосказанным. Цель данного «введения» пригласить научное сообщество к дискуссии и осмыслению обозначенных проблем.
Спасибо за интересный и развернутый комментарий!
Сказанное затрагивает сразу несколько сторон проблемы.
1. Информационные технологии как эффектное средство презентации результатов исторических исследований.
Тезис о важности «удобоваримо» представлять результаты изучения той или исторической проблемы, на мой взгляд, имеет некоторые основания. Здесь, видимо, придется много думать о том, как добиться адекватного отображения научного результата.
Что касается тематических веб-сайтов, призванных популяризовать историю и облегчить труд историкам, то, на мой взгляд, необходимость участия самих исследователей в их разработке доказывается хотя бы тем, что в условиях, когда активность антиковедов недостаточна, функцию разработки и поддержания таких ресурсов берут на себя энтузиасты-любители. Думается, что дополнение успешной деятельности последних усилиями самих антиковедов позволило бы увеличить и объем, и качество соответствующих ресурсов.
В целом, не использовать сейчас элементарные и всем доступные средства сети невозможно. Здесь, однако, есть масса проблем. Неслучайно, что подчас можно наблюдать весьма скептическое отношение крупных антиковедов к разного рода веб-сайтам и сервисам, восприятие их как средств, рассчитанных скорее на широкую публику. А между тем, нет никаких препятствий к тому, например, чтобы, учитывая хотя бы географическую удаленность исследователей друг от друга, не заменять, а дополнять научные мероприятия, проводимые в традиционных формах, мероприятиями в новых форматах.
2. Информационные технологии как средство интеграции сообщества антиковедов.
Эта функция, конечно, должна реализовываться в приоритетном порядке. Однако, как оказалось, не так просто привлечь участников к дискуссиям на вебсайте. Между тем, только при условии, что достаточное число специалистов разного уровня (а не только молодые исследователи) привыкнут к такому формату, можно говорить о развитии этого направления. Дело также не только, видимо, в привычке. Приведу такую аналогию: если полнотекстовый поиск, другие новые возможности отбора информации по той узкой проблеме, которая интересует исследователя, – благо, то как быть с потерей, при использовании такого поиска, лишней возможности ознакомиться со смежными проблемами, что неизбежно происходило раньше, когда искали «по старинке»? Ведь такая осведомленность в массе «сторонних» проблем может помочь найти интересный подход к своему частному исследованию?
3. Применение информационных технологий собственно в антиковедческих исследованиях.
Очевидно, этот аспект лучше специально рассматривать для каждого конкретного случая. В связи с приведенным примером есть несколько вопросов. Насколько я понял, делается попытка узнать, сколько времени могли занимать у цензора те или иные повторяющиеся действия, чтобы, сложив время, потребное на все эти действия в отношении каждого из тех, кто проходил ценз, узнать, ближе ли будет получившийся срок к 12 месяцам или к 18 месяцам? Задача, конечно, непростая. Во-первых, можно ли как-то учесть, сколько времени цензоры посвящали именно цензу, а сколько – другим своим обязанностям и, так скажем, отдыху? Существуют ли источники, позволяющие более-менее точно судить о длительности тех или иных типичных событий при проведении ценза (например, формулы опросов)? Что будет определено как «нормальные условия» протекания исследуемого процесса, а что будет составлять отклонения от него? Можно ли как-то объяснить при таком подходе то обстоятельство, что число граждан с момента введения цензуры и до конца Республики, например, значительно менялось, в отличие от срока цензуры? Кроме того, если ставится задача оценить «трудозатраты» цензора, и последние ставятся в зависимость, в конечном итоге, от числа граждан, то придется опираться на те данные, весьма противоречивые, которые у нас есть по поводу численности тех, кто проходил ценз. Либо имеется в виду что-то другое?
Роман Михайлович, спасибо и вам за ваши существенные дополнения, вопросы и интерес к теме. В связи с последними хотелось бы раскрыть своё видение некоторых аспектов проблем, обсуждаемых в рамках круглого стола. Вот что представляется наиболее актуальным и важным после вдумчивого прочтения вашего комментария: 1) организация работы по поддержанию и развитию веб-сайта Центра антиковедения ЯрГУ 2) базовый принцип историзма как преодоление ограниченности интерпретации изолированных фрагментов текста исторического источника 3) относительная инертность старшего поколения в науке (в контексте обсуждения и осмысления проблематики круглого стола) 4) проблема обоснования метода компьютерного моделирования исторического процесса.
1. Мои опасения по поводу перспектив развития веб-сайта научно-образовательного Центра антиковедения ЯрГУ подвигли меня рассмотреть вопросы, казалось бы не имеющие непосредственного отношения к избранной проблематике. То, что мои опасения имеют основания показывает тот факт, что 1.10.2011 г. — в день, когда данный круглый стол должен был начать работу, — веб-сайт оказался недоступен (не загружался в окно браузера). Я — так уж случилось — являюсь человеком, имеющим непосредственное отношение и к информационным технологиям и поэтому знаю техническую подоплёку этой проблемы. Всё очень просто: 1 октября истёк срок аренды доменного имени веб-сайта (www.antik-yar.ru) и компания-регистратор прекратила обслуживание данного доменного имени до тех пор, пока не поступит оплата. Если бы организация работы по поддержанию и развитию веб-сайта была поставлена должным образом, этот сбой не возник бы. Если вопрос о том, как «ухаживать» за веб-сайтом, является предметом отдельной дискуссии, то на вопрос о том, кто должен это делать, ответить нетрудно. Над поддержкой и развитием веб-сайта должна работать группа специалистов во главе с веб-редактором. Веб-редактор подчиняется непосредственно руководителю Центра антиковедения ЯрГУ и выполняет, прежде всего, координаторские функции. Веб-редактор управляет процессами взаимодействия между группами специалистов, анализирует текущее состояние веб-сайта и вносит предложения по его улучшению. Группа контент-менеджеров занимается публикацией содержимого веб-сайта и мониторингом. Группа технических разработчиков дорабатывает веб-сайт на уровне программных приложений. Наконец, системный администратор следит за безопасностью веб-сайта и поддержанием условий его функционирования. Поскольку данный вопрос очень обширен, отсылаю всех заинтересовавшихся к работе Л. Ладониной «Книга руководителя интернет-проекта». По моему глубокому убеждению, проблемы развития веб-сайта Центра антиковедения ЯрГУ (и не только ЯрГУ) следует обсуждать в рамках отдельного круглого стола.
2. Базовый принцип историзма говорит о том, что адекватная реконструкция событий прошлого невозможна без исторического контекста. Эту мысль должен уяснить для себя как учащийся школы, так и студент. Педагог в этом процессе играет решающую роль, тем более если он выступает ещё и в роли научного руководителя. При должном уровне преподавания учащийся (или студент) не будет основывать свои суждения на случайных (выбранных компьютером) фактах, но лишь на их совокупности, многообразии, взаимосвязи с другими фактами. Любознательный учащийся (или студент) обязательно задастся вопросом: какое место данный факт занимает среди других фактов, с какими явлениями, событиями он связан. Машиночитаемые тексты сами по себе не могут при должном уровне преподавания (подчеркну это еще раз) привести к деградации принципов научного поиска. Возможность автоматического (компьютерного) поиска по машиночитаемым текстам, содержащимся в файлах или базах данных, позволяет в кротчайший срок составить РАБОЧУЮ ГИПОТЕЗУ по той или иной проблеме — не более того! Но самое важное в указанной возможности, что столь актуальный для антиковедения качественный терминологический анализ древних текстов (при всём их многообразии и объёме) без этой возможности просто немыслим. В общем, на мой взгляд, отказаться от возможности автоматического поиска — значит, признаться в собственной педагогической беспомощности и непрофессионализме.
3. Инертность старшего поколения в науке объясняется элементарным консерватизмом науки как таковой. Поэтому на молодое поколение исследователей — студентов, магистрантов, аспирантов — возлагается особая миссия: необходимо «привести» старшее поколение в мир информационных технологий. Полагаю, что элементарное обращение к преподавателям, научным руководителям с просьбой поучаствовать в подобной дискуссии даст — пусть даже в перспективе — самые положительные результаты. На Центр антиковедения ЯрГУ в этом отношении возлагается ответственность за приглашение корифеев антиковедческой науки к обсуждению проблематики круглого стола. Полагаю, что сотрудникам Центра не составит особого труда сделать адресную рассылку на эл. ящики известных учёных, информацию о которых несложно найти в интернете.
4. Естественно, что метод компьютерного моделирования исторического процесса не может не вызывать скептической реакции научной общественности или, по крайней мере, множество вопросов. Ведь сам этот метод находится на стадии научной гипотезы. Полагаю, что ряд научных экспериментов с целью апробации метода применительно к исследованиям разных конкретно-исторических проблем позволит ответить на вопрос о целесообразности применения данного метода в исторических исследованиях, а также поставить перед наукой такие частные вопросы, как вопрос о сфере применения метода, вопрос о точности получаемых результатов и др. В любом случае, я уверен, что процесс конституирования метода не будет безболезненным, однако это должно лишь ещё быстрее подвигнуть научное сообщество перейти к конкретным практическим действиям в рамках данной проблемы.
Вернёмся к вопросу о сроке отправления цензорской магистратуры. Точное соотношение обязанностей цензоров по затратам времени неизвестно (античные авторы по понятным причинам не были сфокусированы на этой проблематике). Но этого и не требуется, поскольку, например, составление списка сенаторов цензоры проводили до начала ценза, и оно, очевидно, не отнимало много времени. Очевидно также, что не отнимали много времени такие формальные единоразовые процедуры, как определение величины косвенных налогов (vectigalia) и прямого налога (tributum), проведение торгов по государственным подрядам и проведение церемонии люструма. Возможно, что цензоры могли отвлекаться от проведения ценза для проверки хода строительных работ. Как бы там ни было, такое отвлечение не было существенным, поскольку сенат специально (и только!) для этих целей продлевал срок полномочий цензоров ещё на 3,5 года (точка зрения Я. Мельничука). Наш самый главный авторитет — Тит Ливий — говорит о том, что ценз был основной обязанностью, которая отнимала много времени («хлопотная» обязанность). Приоритетность обязанности проведения ценза в деятельности цензоров, по Титу Ливию, выражается в том, что имя своё магистратура получила именно от этой обязанности (ср. census и censor). Поэтому главная задача — реконструкция проведения собственно ценза. Основной фактор затрат времени в рамках ценза — это речи цензора и опрашиваемого гражданина. До нас дошли отдельные фразы и довольно точное сущностное содержание речей. Норма в данном случае — это когда цензор задаёт очевидный вопрос и гражданин даёт очевидный ответ. Что касается отклонения от нормы, то Авл Геллий, например, описывает случай, когда вместо очевидного ответа гражданин попытался пошутить (за что потом был наказан цензором). Другой существенный фактор, влияющий на затраты времени, — количество граждан. Хотя, по-моему, принципиально он ситуацию не менял, поскольку прирост населения компенсировался отсутствием большого количества граждан в Риме во время проведения ценза (по причине нахождения в действующем войске далеко за пределами Италии). С течением времени в действующем войске ценз проводился параллельно (очевидно, что не цензорами), и цензовые списки затем отсылались в Рим. Куда более важный аспект — это определение той группы гражданского населения, которая непосредственно опрашивалась (capita militum или capita civium), однако этот вопрос однозначно в науке не решён. Более подробно проблемы цензовой статистики рассмотрены в работах Я. Заборовского. Итак, метод компьютерного моделирования исторического процесса чрезвычайно сложен в применении, от требует специальной предварительной подготовки (отбора факторов), которая зависит от решения частных конкретно-исторических проблем. Поскольку данный метод требует аккумуляции значительных исследовательских ресурсов и качественного технического сопровождения, реализация метода должна осуществляться в форме проекта, обеспеченного финансовыми вложениями (гранта).
P.S. Очень надеюсь на участие в круглом столе Веры Викторовны Дементьевой (отсутствие руководителя Центра антиковедения ЯрГУ уже само по себе настораживает). Хотелось бы — поскольку она имеет такой опыт — узнать у Веры Викторовны о способах привлечения финансовых средств под инновационные проекты.
P.P.S. Кстати, было бы неплохо, если бы зарегистрированный пользователь веб-сайта мог добавлять свою фотографию.
Алексей Евгеньевич!
Понимаю, что, возможно, увожу обсуждение в несколько иную плоскость, но тем не менее, хотел отметить еще пару моментов по поводу обозначенного Вами конкретного примера применения информационных подходов в антиковедческих исследованиях (пока, ввиду объема комментариев, не затрагиваю отмеченные проблемы организации работы сайта).
Хотя мне, конечно, не приходилось специально изучать магистратуру цензоров и проблемы ценза, я приведу некоторые соображения, которые у меня возникли по поводу предлагаемого Вами подхода. Насколько я понял его суть, предполагается следующее: если удастся показать, что времени цензорам на выполнение их обязанностей требовалось до 12 месяцев, то магистратура может быть охарактеризована на этом основании как экстраординарная (т.к. длительность ее всегда превышала объективно необходимое для ее исполнения время). Если же времени требовалось больше 12 месяцев (но не более 18 месяцев, кроме, как я понял, случая со строительными работами), то цензура должна быть признана ординарной магистратурой (т.к. срок 18 месяцев был обусловлен объективными причинами). Я не комментирую саму возможность доказывать ординарность или экстраординарность магистратуры посредством уточнения, был ли или не был срок, превышающий 12 месяцев, обусловлен тем, что быстрее цензоры свои обязанности объективно выполнить не могли. Но попытаюсь обратить внимание на внутреннюю логику такого доказательства.
Как я отмечал выше, необходимым (на мой взгляд) основанием для применения предлагаемого Вами подхода к проблеме определения характера магистратуры цензоров будет доказательство того, что срок полномочий цензоров действительно определялся их «трудозатратами». Если, кроме этого, утверждается, что именно ценз занимал основное время цензоров, то вопрос о том, занимало ли выполнение цензором своих обязанностей срок до 12 месяцев или до 18 месяцев будет решаться (повторюсь, при таком подходе) так: сколько времени требовалось цензорам для проведения ценза? Далее: если утверждается, что именно трудозатраты, а точнее, затраты времени именно на ценз, обуславливали срок полномочий цензоров, и известно что этот срок не менялся, то тогда затраты времени на ценз также не должны были существенно меняться в период Республики, иначе обозначенная гипотеза неверна.
Что могло определять затраты времени на ценз? Помимо особенностей процедуры, формул и т.д., конечно же – число тех, кто проходил ценз. Поэтому мы обязаны все-таки прояснить, влияло или не влияло существенно число граждан на длительность проведения ценза. Если это влияние признается существенным, то тогда тезис о том, что трудозатраты определяли время цензуры, будет верен только в случае, если число проходивших ценз серьезно не менялось. Менялось ли это число? Вы пишите: «Другой существенный фактор, влияющий на затраты времени, — количество граждан. Хотя, по-моему, принципиально он ситуацию не менял, поскольку прирост населения компенсировался отсутствием большого количества граждан в Риме во время проведения ценза (по причине нахождения в действующем войске далеко за пределами Италии). С течением времени в действующем войске ценз проводился параллельно (очевидно, что не цензорами), и цензовые списки затем отсылались в Рим.»
Если принять данный тезис, то относительное число мобилизованных должно было расти примерно так, чтобы компенсировать увеличение числа проходивших ценз. Сравним сведения античной традиции о результатах проведения цензов и исследовательские оценки доли мобилизованных из общего числа граждан.
Сведения античной традиции о результатах проведения цензов:
(Saskia Caroline H. The dynamics of life: demography and the history of Roman Italy (201 BC — AD 14). Doctoral thesis. Leiden University, 2009. P. 215-216; openaccess.leidenuniv.nl/handle/1887/13797).
Цензоры впервые провели ценз и люструм в 435 г. (Мельничук Я.В. Римская цензура в период Ранней Республики: Авт. дисс… к.и.н. М., 2002. С. 9; elar.uniyar.ac.ru/jspui/handle/123456789/1547). В 459 г. до н.э. ценз прошло ок. 117 тыс. чел. В 115/114 гг. до н.э. – почти 400 тыс. Увеличение – в 3,4 раза (даже без учета версий о том, кто именно проходил ценз).
Теперь посмотрим на оценки доли мобилизованных (из числа мужчин старше 17 лет):
(Scheidel W. The demography of Roman state formation in Italy. P. 12 (www.princeton.edu/~pswpc/...eidel/110502.pdf) (=Scheidel W. The demography of Roman state formation in Italy // Herrschaft ohne Integration? Rom und Italien in republikanischer Zeit / M. Jehne and R. Pfeilschifter (Eds.) Frankfurt, 2006. P. 207-226))
Уже очевидно, что никакого стабильного роста доли мобилизованных, по этим данным, не происходило.
Теперь возьмем данные о цензе 340/339 гг. до н.э., ближайшем к 346 г. до н.э. (чтобы сравнить с числом мобилизованных, представленным на диаграмме). Сообщается следующее число: 165 тыс. Доля мобилизованных в 346 г. до н.э. – 23%. (Нужно, правда, уточнять, собирались ли уже тогда данные для цензов где-либо, кроме самого Рима.) Интересно вот что: ценз 86/85 гг. до н.э. дает, как сообщается, число 463 тыс., а доля мобилизованных в это время была даже меньше, чем в 346 г. до н.э. – около 15%, и не намного больше, чем в периоды, когда эта доля была минимальной (8-10%).
Итак, доля тех, кто могли проходить ценз, будучи в действующем войске, никогда не превышала 25%, и никакого стабильного увеличения этой доли (тем более, пропорционально росту числа тех, кто проходил ценз) не было. Предположим теперь, что до 346 г. до н.э. ценз проходили только непосредственно у цензора. Скажем, в 459 г. до н.э. – 117 тыс. – все проходили ценз в городе (у нас нет данных конкретно по цензу 435 г. до н.э., когда его впервые провели именно цензоры, но разрыв по времени здесь не такой большой), а в 340/339 гг. – из 165 тыс. (вычтем 25% – максимальная доля мобилизованных, согласно подсчетам У. Шайдела) – только 75%, т.е. около 124 тыс. Таким образом, даже при таких радикальных допущениях в пользу проверяемого тезиса, оказывается, что число проходивших ценз в целом росло всегда быстрее увеличения абсолютного числа мобилизованных. Корректировка данными о мобилизации ничего не объясняет (и не сильно влияет на 3,4 кратное увеличение числа проходивших ценз в период с 459 по 115/114 гг. до н.э.). Число проходивших ценз увеличилось примерно в три раза за это время. Если цензорам, когда магистратура только возникла, требовалось именно 18 (или 12) месяцев для проведения ценза, то почему тогда, даже когда их трудозатраты на ценз возросли в 3 раза, срок исполнения магистратуры не был увеличен? Я пока нахожу только такое объяснение: срок этот не определялся таким объективным фактором, как затраты времени на ценз. Следовательно, определение потребного для проведения ценза времени не позволит объяснить срок полномочий цензоров, который оставался неизменным и обычно составлял 18 месяцев.
Небезынтересно посмотреть также на эту диаграмму:
(Scheidel W. The demography of Roman state formation in Italy. P. 14 (www.princeton.edu/~pswpc/...eidel/110502.pdf) (=Scheidel W. The demography of Roman state formation in Italy // Herrschaft ohne Integration? Rom und Italien in republikanischer Zeit / M. Jehne and R. Pfeilschifter (Eds.) Frankfurt, 2006. P. 207-226); см. тж. сам текст работы У. Шайдела)
Если эти данные верны (и не существует корректирующих их интерпретацию других моментов, которые я не учел), то выяснять при помощи предложенного Вами конкретного подхода характер магистратуры цензоров априори весьма затруднительно. Во всяком случае, для этого нужно проверить, в частности, представленные мною выше соображения и показать, например, что они неверны (эти соображения в любом случае имеют, конечно, предварительный характер, т.к. я не мог глубоко вникнуть в тему для того, чтобы делать более аргументированные выводы). Наконец, не исключено, что мною неверно поняты уже исходные тезисы (тогда будет полезно их сформулировать подробнее и как-то иначе, чтобы избежать недопонимания в дальнейшем).
В развитие основной темы круглого стола хотелось бы представить видео доклада, прозвучавшего на вебинаре «Управление знаниями: открытые цифровые образовательные ресурсы и архивы», организованного в рамках проходившего в Ярославле Международного форума «Инновации. Бизнес. Образование — 2011» (подробнее см.: http://antik-yar.ru/news/5938).
Тема доклада — «Электронный архив по античной государственности НОЦ антиковедения ЯрГУ и институциональный (общеуниверситетский) репозиторий»: